читать дальшеЧестное слово, до этого дня Джон Джеймс Ватсон* никогда ни за кем не подглядывал. То есть даже в детстве в замочную скважину, и даже когда перед осмотром раздевается за ширмой красивая леди, и даже никогда не заглядывал в окна первых этажей, проходя мимо. Словом, был самым порядочным в этом отношении джентльменом.
Но сегодня ужасный треск за стенкой так напугал пациента с нервным тиком, что он после того, как очнулся из обморока, начал еще и заикаться. Ватсон не взял с него платы, а с себя взял слово, что разберется с этим и не допустит подобного отношения соседа к его делу.
Не прошло и двух месяцев с тех пор, как он переехал в дом на Бейкер-стрит, и сосед его всем устраивал: не лез с глупыми разговорами, был приятным и интересным человеком, прекрасно разбирался в искусстве и науке, и даже сам играл на музыкальном инструменте… Единственным удручающим пунктом в этом славном списке было то, что новый приятель частенько мешал Ватсону принимать больных, и некоторые его пациенты уже отказались от услуг врача, в доме которого то раздавались выстрелы, то стены дрожали будто от небольшого тайфуна, то слышались странные крики, то стоял такой отвратительных запах, будто на кухне сварили суп из протухших продуктов. Дело было в том, что кабинеты новоиспеченных сожителей располагались по соседству, а стены оставляли желать большей толщины, звуконепроницаемости и устойчивости. А оба мужчины были по-настоящему увлечены своим делом.
Джон уже знал, что за анатомическим плакатом в стене осталось маленькое отверстие от гвоздя, тщательно законопаченное врачебным гипсом при вселении. Также Ватсон знал, что Шерлока нельзя беспокоить за работой. Оправдывая себя этим и тем, что должен защитить своих пациентов, разобравшись в причинах разнообразных помех, отставной офицер заперся на шпингалет и осторожно, даже торжественно, отодвинул плакат: «Если этот Холмс занят какой-нибудь ерундой и моя работа срывается из-за этого, ему несдобровать».
Оказалось, что через дырку виден небольшой участок комнаты напротив камина Холмса. Между тем, треск сменился громким пыхтением, и Ватсону бросилась кровь в лицо: он и не подумал, что сосед может быть не один, и хотел было уже скорее закончить свое недостойное занятие, как в поле зрения появился откуда-то снизу его товарищ, вспотевший и полуголый, и от отжиманий приступил к отработке приемов борьбы.
Доктор оценил точность движений гладких мускулов торса и рук, невольно залюбовавшись замысловатыми движениями детектива, похожими на танец. Через десять минут, когда, казалось бы, стало окончательно ясно, чем занимается с таким шумом его сосед, и терять время дальше было уже нелогично, он обнаружил, что уже не может оторваться от запретного зрелища, и что от самой идеи подглядывания за Шерлоком сквозь дырку в стене хоть и встают от ужаса волосы на голове, но… и еще кое-что встает. Полный отвращения к себе, Джеймс кончил, когда уставший Холмс, умывшись, присел на подлокотник кресла, почти скрываясь из круга обзора, и, прежде чем извлечь из скрипки очередную протяжно-стонущую мелодию, неожиданно поцеловал смычок.
***
Через неделю Ватсон с помощью отверстия в стене уже прекрасно изучил расписание тренировок и экспериментов соседа и сумел подстроить под него часы приема пациентов.
Анатомический плакат перекочевал в чемодан за неудобством ежедневного перекладывания при просмотре нескольких часов частной жизни гениального детектива. Пожалуй, самых откровенных часов этой жизни.
Джон корил себя за низость, подлость и извращенность. Он давно смирился с фактом, что мужчины привлекают его больше противоположного пола, но наблюдение за тренировками Холмса, заканчивающиеся каждый раз весьма прозаически, выводило из равновесия его моральные устои. Но он не в силах был отказаться. По крайней мере, не сейчас.
Это было похоже на игру в карты: начиналось с клятвенных обещаний себе даже не думать об этом, потом он решался посмотреть хотя бы минутку, за одной партией, объясняя себе это тем, что должен убедиться именно сейчас, что Шерлок не изменил расписания и его практика останется невредимой.
Каждый день - по нескольку изматывающих двух друзей часов по обе стороны тонкой стены.
Теперь, встречая Холмса за завтраком, обсуждая городские происшествия или новости науки, доктор отводил глаза, а на щеках его проступал совершенно детский румянец, когда он приказывал себе не думать о бицепсах собеседника.
За пятничным ужином Холмс напугал его, наблюдая внимательным взглядом за тем, как Джеймс разделывается с помощью приборов со стейком.
Доктор краснел и бледнел под столь пристальным вниманием, ком застрял в горле, и он даже не мог заставить себя завести светскую беседу. Детектив молчал и наблюдал, таким же завороженным взглядом, как дворовый кот смотрит на птицу, выбравшую слишком крепкую ветку. Наконец, он нарушил тишину, как всегда, в своем стиле, с места в карьер:
- У вас очень красивые руки, Ватсон. С тех пор, как я увидел в дырку в стене между нашими кабинетами, как ловко вы в понедельник управились с дифтерийной трубкой, я все думал о лучшем для них применении.
Ватсон почувствовал, что, кажется, его внутренности опустились непозволительно низко в таз, и сердце пропустило положенные удары.
- Ч-что-о-о? – смог выдавить он, - В-в-вы…
- Естественно, доктор, как вы могли подумать иначе? Так вот, руки… - с этими словами Холмс, блеснув глазами, схватил друга за плечи и, практически сорвав со стула, притянул к себе и прошептал в его раскрытый от удивления рот, - Могли бы стонать тише, Ватсон, вы же мужчина…
________________________________
* Полное имя персонажа — Джон Хэмиш Ватсон. («Хэмиш» — это шотландский вариант имени «Джеймс») При этом в случае двойных имён в быту используется именно второе имя. Таким образом, имя его было «Джон Хэмиш» (или «Джон Джеймс»), а звали его — Джеймс, по второму имени.
Автор: | Юм-Юм |
Бета-редактор: Алиот Блэк
Пэйринг: Шерлок Холмс/Джон Ватсон
Рейтинг: PG-13
Жанр: флафф с элементом
Написано для октябрьского номера журнала "Слешеры в Перми"