По заявке: "хочу гарридраку или снейпоблэк (выбирай что тебе ближе) но чтоб слизеринец спас гриффиндорца при том, что до этого момента они ещё враги и только после что-то начинает меняться. Желательно довести хотя бы до первого поцелуя, хотя чем дальше - тем лучше."
- Название:
Двойственность чувств- Автор: Юм-Юм
- Бета: Triana
- Рейтинг: РG
- Пейринг: ГП/ДМ
- Жанр: ангст
- Статус: закончен
- Размер: мини
- Примечание: ООС, необоснуй. Нелогично, не по заявке, бред. Написано двумя бессонными ночами, правлено еще одной.
читать дальшеС самого утра Драко Малфой занимался приятным делом: представлял, как будет корчиться в диких предсмертных муках некий зеленоглазый брюнет с непомерно-добрым, всеобъемлющим сердцем. Он с радостью мусолил одну и ту же, самую приятную, мысль в своей голове: это произойдет совсем скоро… И это произойдет благодаря его, Драко, блестящему, без сучка без задоринки плану.
Волан-де-Морт пометил его запястье, но был явно недоволен сыном одного из любимых Упивающихся: провал операции с Дамблдором, спасенной только благодаря Снейпу, стоил Драко безупречной репутации верного слуги. Поэтому юноша решил добыть себе второй шанс оказаться в числе любимцев Темного Лорда: смерть Гарри Поттера позволит ему с достоинством вернуть уважение.
Он все точно рассчитал, он готовился почти год: изучил почти все древние фолианты библиотеки Малфой-мэнора, так или иначе связанные с комбинированием зелий и заклинаний; выписал из Австралии непомерно дорогой (большая часть капитала Малфоя-младшего!) и невероятно редкий корень цефалотуса, необходимый для рецепта; в конце концов, он изучил повадки Поттера. В общем, он все продумал, подготовил и был уверен, что уже через несколько дней сможет предоставить врагу маггловского рода отчет об успешном стирании Мальчика-который-выжил с лица Земли.
Как Драко выяснил в одном из древних трактатов, порой сочетание применения одновременно некоторых взгляд зелий и заклинаний дает совершенно неожиданный результат. В частности, на полуистлевших страницах он прочел о совмещении элементарного Мобиликорпуса и зелья Доминантного органа, которое раньше применялось за неимением лучших аналогов для улучшения функций какого-либо органа. Зелье было неудобным и дорогостоящим, к тому же, однозначно доминантный орган у того или иного волшебника определить было невозможно, поэтому у кого-то обострялся слух, у кого-то делались сильнее мышцы, и его перестали использовать, как только разработали Сонорусы, зелья Острого Глаза и другие подобные.
Слизеринец уже приказал Забини завтра перед матчем «Гриффиндор-Когтевран» незаметно подпилить метлу Поттера под прутьями, так, чтобы в полете она начала сбиваться с курса, сбрасывая хозяина.
Расчет был прост и ужасен до абсурда: заклинания подействует на неиспользуемое ныне зелье таким образом, что доминантный орган человека станет работать не просто мощнее, а во сто крат мощнее, попросту, процессы в нем так ускорятся, что практически разорвут орган изнутри. Драко был уверен, что главное достоинство зеленоглазого гриффиндорца – большое сердце. Остановить инфаркт – тут магия не поможет.
Однако у этого рецепта было неприятных моментов. Во-первых, он мог просто не подействовать за давностью лет: ведь с тех пор изменились и магические силы заклинаний, и некоторые свойства ингредиентов. Во-вторых, был нюанс с тем, кто кидает мобиликорпус: он должен испытывать к объекту заклинания однозначные чувства. В противном случае он может отвлечь магию от цели и пострадать сам, поднимая свою волшебную палочку. С этим пунктом слизеринец был спокоен: все, кто кинется спасать падающего с метлы Поттера, исключительно любят его. А Северус Снейп, Драко был уверен, спасать его ни за что не кинется. И, в-третьих, нельзя было упускать из виду то, что объектом коварного плана является Он, мальчик, нахрапом победивший однажды Волан-де-Морта.
***
Конечно, Драко слегка нервничал: все-таки, не шутка – умертвить чужими руками самого Героя, да еще на глазах у всей школы. И в случае провала… Малфой понимал, что второго прощения Лорда он не получит. Значит, права на ошибку нет, и под угрозой стоит не только собственная репутация и жизнь, но и честь семьи.
О нет, его руки не тряслись, когда утром он наблюдал, как Гарри пьет тыквенный сок, заставил подлить зелье своего личного домового эльфа. Только внутри все словно сжимало ледяной рукой, и вихрь мыслей в голое, не дававший уснуть последние ночи, сегодня превратился в ужасающее мысленное цунами.
***
На стадионе ликовали красно-золотые трибуны, их осенние цвета особенно подходили к сегодняшней пасмурной погоде. Большинство из присутствующих уверено в победе Львов.
Высокий блондин в черной мантии пристроился у входа, словно отгораживаясь ото всех или стараясь быть незамеченным. Всматриваясь ледяными озерцами глаз в фигурки вылетающих на поле игроков, он рассеянно прислушивался к бодрым оповещениям комментатора. Возможно, он был единственным из нескольких сотен собравшихся, кто сомневался в определенном исходе игры.
На поле, между тем, началась отчаянная борьба: охотники Когтеврана прочно захватили квоффл и маневрами пытались подобраться к кольцам противника; гриффиндорцы, тем временем, оказывали активное сопротивление, хитро орудуя бладжерами. Ловцы поднялись высоко над стадионом, заняв позиции в разных концах площадки. Метла одного из них подозрительно дергалась при полете, и, если бы присутствующие могли рассмотреть поближе, мы они бы увидели, что тревога на его лице выступила капельками пота на лбу, а челюсти плотно сжаты от напряжения.
***
Шла тридцатая минута матча, и зрители были взбудоражены до предела: команды шли очко в очко, а снитч все не появлялся. Один из ловцов поднялся совсем высоко, так, что едва можно было различить очертания его фигуры. Только один взгляд преследовал его неотрывно, ожидая. Кажется, с метлой у него там действительно проблемы – в ином случае он не стал бы подниматься так высоко. Малфой мысленно одобрил его действия: когтевранцы сегодня показывали высший пилотаж, и без снитча Гриффиндору не получить победу.
Взоры всего стадиона были устремлены вниз, туда, где шла отчаянная борьба за очки. Поэтому золотистую точку вдалеке заметили только двое, и Драко весь словно заледенел на мгновение, изнутри его обжег черный, цепенящий страх предчувствия. Он смотрел, как Поттер со своего конца стадиона рванулся вперед, в погоню за мячиком, еще не замеченным противником и остальными. Кажется, блондин видел, как исказились правильные черты лица, как расширились от ужаса зеленые глаза, когда их владелец понял, что окончательно потерял управление своей метлой. Траектория его полета резко изменилась, и он начал стремительно падать вниз, незамеченный никем из соратников по команде, учеников и преподавателей на стадионе.
Неожиданно что-то холодное будто сжало его сердце, что-то, что заставило его на мгновение представить себе мир без Гарри Поттера, свою жизнь без их соперничества... Словно подчиненный Империо, Драко Малфой медленно поднял палочку, направляя ее вверх, пустыми глазами глядя на происходящее, горячо прошептал, приходя в ужас от собственных слов:
– Мобиликорпус.
***
Гарри нерешительно стоял на пороге имения Малфоев, не решаясь позвонить. Конечно, хозяева были предупреждены о его визите лично Дамблдором. Но войти в этот дом означало в какой-то мере поставить крест на прошлом: Малфой спас жизнь Поттеру. И почувствовать всю ту скорбь, которая стала сейчас образом жизни этого некогда благополучного во всех отношениях семейства.
Неожиданно дверь открылась сама, и домовой эльф жестом пригласил его войти. Естественно, ему здесь не рады. Слуга все так же молча пригласил юношу следовать за ним, и они долго шли по пустым коридорам, проходя мимо закрытых дверей.
Наконец, перед Гарри открыли последнюю в левом крыле имения, дверь: светлая, залитая зимним, ярким солнцем комната с белыми обоями и странно скудной обстановкой: кресло, кровать и письменный стол со стулом. В кресле сидел, подвернув под себя ноги и повернувшись в окну, хозяин комнаты. С последней их встречи в столовой перед матчем «Гриффиндор-Когтевран» Драко заметно изменился: волосы отрасли и немного путались, нарушая идеальный образ, черты лица заострились, под глазами залегли синие тени, а руки, которыми он обхватывал колени, стали еще более худыми, напоминая ветки слабого деревца.
Он даже не повернулся на шум открываемой двери, и Гарри несмело шагнул в комнату без приглашения. Фигура в кресле осталась неподвижной.
Брюнет тихо, словно боясь спугнуть, подошел к креслу и присел на стул напротив – слизеринец застыл, словно статуя.
– Драко… – Не зная, что говорят в таких ситуациях, начал Поттер. – Привет.
– Зачем ты пришел? – Холодным плевком ответ, не поворачивая и головы в его сторону. Гриффиндорец и сам бы хотел узнать причину своего странного визита.
– Может быть, сказать… Нет, я не могу благодарить тебя за это! – Он заволновался и начал сбиваться с мысли. – Я прочитал про сочетание того зелья, которым ты меня угостил и заклинания.
– Пришел посмеяться? – Поморщился, словно от зубной боли, блондин и сжал руки в кулаки.
Поттер порывисто поднялся со своего места и подошел вплотную к креслу, надеясь хоть как-то привлечь внимание.
– Нет, – он загородил своим телом окно, но Малфой на это никак не отреагировал, продолжая смотреть словно сквозь него, – Спросить, когда ты появишься… - от внимательно наблюдал за абсолютно неподвижными зрачками юноши.
Мысли словно взорвались огненным клубком в голове: перед глазами замелькали строчки из той древней книги, нахально улыбающиеся серые глаза из-за стола напротив за завтраком, подточенное древко метлы…
– Малфой.
На лице Драко не дрогнул ни один мускул, а внутри разлился знакомый ледяной страх, как тогда, во время матча, когда он бездумно, совершенно не понимая, что делает, спас жизнь своего врага. Гарри, словно окаменев, стоял и смотрел на задумчивое и отрешенное лицо юноши. Он осторожно поднял руку и провел по бледной фарфоровой скуле. Драко поднял лицо и посмотрел ему прямо в глаза, как будто видел его. Скользнул по своей щеке ладонью, поймал кисть Поттера и задержал его прикосновение:
– Да, просто я не хотел видеть второго дна моей ненависти.
Гарри, словно ударенный под дых, сломавшись пополам, резко упал на колени перед сидящим в кресле и не отрывающим от него невидящего взгляда, таким беззащитным сейчас, слизеринским принцем.